Свет издалека

Оля...Капля чистейшей росы, плавно соскользнувшая с лепестка мироздания и летящая в пространстве. Вбирая солнечные лучи, розовые закаты и все цвета радуги. Провидя и приемля мороз, снег и тихий вечер без ветра. Зная о неизбежном и неизбывном приходе весны.

"Я вижу свет издалека..."

Оля Романова очень критически относится к своим стихам. Публиковать? Разве одну строчку... В написанных несколько лет назад словах уже нет её нынешней.

Это стремительное движение юности... Капля, летящая и не могущая остановиться, пока не сольётся с океаном Вселенной. Но то будет иная жизнь. А в этой - спокойно-строгая Оля из тысячи своих работ отбирает пятьдесят, которые может показать. К себе она не хочет быть снисходительной.

- Вода и краски...- изумлённо произносит её брат Борис, разглядывая акварели.

- И душа,- говорит Оля с улыбкой, говорит так, будто шутит.

А я молчу, потому как знаю - никакими словами не объяснить того, что видим мы с Борисом в комнатке этого старенького домика.

"Возвышенное в искусстве есть не знаю что такое, есть нечто необъяснимое..." - написал англичанин-искусствовед в XVII веке. Разве мы стали больше знать и понимать с тех пор?

С пасеки мы возвращаемся пешком. Мимо оврагов, из которых поднимаются величественные кроны деревьев, как из кратеров вулкана клубы дыма. Красные крыши Головинщина, виднеющиеся вдали, будто соперничают с оранжевыми ягодами рябины на косогоре.

- А здесь, как говорят, были фруктовые сады,- показывает на обширное поле Надежда Ивановна, Олина мама. - Их сажал и содержал в идеальном порядке талантливый садовод. Но ведь как у нас всегда: никому ничего не надо. Валялись эти яблоки, гнили тут десятками тонн. В конце концов садовод спился и повесился.

Надежда Ивановна считает, к такому концу человека привела невостребованность плодов его труда.

- Не в этом дело, - говорит Оля мягко, но убеждённо. - Просто у него не было веры...

В своей потёртой фуфайчонке , в резиновых сапогах и кепке с длинным козырьком 24-летняя девушка похожа на подростка. Ой, не для неё раскинули цветные тряпично-косметические сети Тайланд и Турция, не для неё. Неинтересно ей ходить по "комкам". Она, если приезжает в город, бежит в магазин худфонда за красками или в собачий клуб за консультациями для своей любимицы Ники породы миттель-шнауцер, которую купила на все деньги, заработанные на пасеке. Теперь на ворчание пчеловода Сашки: "И чего ушла, сама же говорила, что художник должен жить в природе...", она только грустно улыбается.

А в пасечном домике висит копия картины Перова "Охотники на привале", и купол беседки расписан идиллическими пейзажами - память о пребывании "художника в природе".

...Когда смотришь Олины зимние пейзажи, хочется, чтобы на белом свете была только зима.

- Любимое время года?

- Нет, - объясняет Оля, - зимой работы по хозяйству меньше.

И это на ту же тему: художник в природе. А природа настойчиво диктует своё. Оля научилась косить траву, доить козу, огородные всякие дела - само собой. Теперь вот погреб обвалился - научится сооружать погреб. Милые горожанки делают всё то же, что и все, но по своему. "С причудами",- сказали бы сельские. "С романтизмом",- говорю я.

- Как печку-то трудно топить! - сочувствую от всей души.

Надежда Ивановна:

- Что ты, это такое удовольствие! - и расписывает огонь, тени, тепло...

Она тоже художница. И писательница. Но сложилось так, что личным творчеством заняться было некогда. Проработала много лет оформителем в художественных мастерских. Но для дочери, окончившей художественное училище с отличием, она хотела другой судьбы. И, не побоявшись никаких материальных, бытовых трудностей, привезла её в этот домик, купленный в своё время под дачу за тысячу рублей.

Вечером мы прогуливаемся в тесном дворике под любопытными взглядами двух коз, забавно просунувших мордочки между прутьями загона, и говорим о воспитании детей. Надежда Ивановна, словно оправдываясь перед кем-то:

- Ну, не смогла я вырастить своих ребят практичными...

Да уж! Вот Борис, имея специальность зубного техника, работает в зоопарке. Куда это годится? Про Олю и говорить нечего... Я шучу и радуюсь, потому что мне очень нравится этот сарайчик с куском мешковины вместо одной недостроенной стены, эти любопытные козы, добрая морда здоровенной овчарки, охраняющей вход в старенький домик, весь этот мило неуклюжий, романтичный мир, который создала Надежда Ивановна. И я просто влюблена в её непрактичных детей. Такая мама никак не могла вырастить продавцов жвачек. Для этого не надо быть гением, а Оля утверждает, что её мама - гений. И этим всё сказано.

...Посмотрев последние работы сестры, Боря говорит:

- Оля, дай мне краски, я тоже попробую. - Но тут же его одолевают сомнения: - Да-а... тебе в училище за рисунок "пятёрки" с двумя плюсами ставили, а у меня никакой школы...

- Это не важно, - говорит Оля.

Её ученические работы выполнены в строго реалистической традиции, и лучшие из них она не стесняется показывать и сейчас. Но в какой-то момент всё меняется. Тот же взгляд, но через пережитое. И поразительная лёгкость. Будто не кисть, а лёгкое крыло одним прикосновением создало это деревце в инее, этот волшебный, светящийся изнутри кувшин с водой, этот цветок, это небо, лес - этот мир божий. И лёгкий, и мягкий, и светлый, и...

- Оля, а когда пришло это?

- После Крещения.

...Но сначала была Встреча. С художником Валентином Павловичем Массовым Даже называться его ученицей - и то, считает Оля, слишком много и высоко. Может быть оно и так. Да и ученичества в прямом смысле этого слова не было. Она не перенимала его техники, не изучала его приёмов. Душа встретилась с душой. И произошло нечто... Духовное потрясение, заставившее отделиться от других и начать свой путь. С верой в любовь и бесконечность жизни.

Светлана Николаева

"Свет издалека" (Пензенская правда, 1994г.)